Геркар Аннил (А. Герасимова, Н. Каррик). «К вопросу о значении чисел у Хармса. Шесть как естественный предел»

1. В конце рассказа «Вываливающиеся старухи» повествователь/наблюдатель решает отправиться на Мальцевский рынок, «где, говорят, одному слепому подарили вязаную шаль». Это дало одному из исследователей повод предположить, что сам повествователь/наблюдатель, возможно, также слеп.

В таком случае черезмерное любопытство, связанное с переступлением предела¹, является просто желанием хотя бы на миг прозреть и увидеть (желание тем более наказуемое). Т.е. переступить границу своего («нашего») мира, находящегося внутри слепого, попасть в другой мир. Это запрещено. Слепота также может быть наказанием за уже проявленное любопытство.

2. Повествователю/наблюдателю надоедает смотреть на старух, когда выпадает шестая. Шесть — естественный предел, за которым — угроза. Этот предел — ущемление прав наблюдателя, но он же и защита от угрозы неизвестного мира. Ограниченность обеспечивает человеку хоть какую-то определенность; в неограниченном пространстве-времени ему не за что зацепиться. Повторяемость однородных событий также может обеспечить защиту: не исключено, что после шестого выпадения характер происшествия изменился бы и стал угрожать самому наблюдателю, дотоле неуязвимому.

3. Возьмем рассказ «Сонет», следующий в «Случаях» непосредственно за «Вываливающимися старухами». Персонажи этого рассказа, во главе с повествователем, забыли порядок счета: 1, 2, 3, 4, 5 и 6 помнят, а что идет дальше, 7 или 8 — неизвестно. Заметим, что в 1—6 абзацах этого рассказа есть относительный порядок, в 7-м наступает его нарушение (ребенок свалился со скамейки и сломал себе челюсти), что и отвлекает персонажей от их спора.

4. В рассказе «Оптический Обман», который следует в «Случаях» шестым, персонаж — Семен Семенович — упоминается 6 раз в шести отдельных абзацах. Обратим также внимание на то, что буква «О» в заглавии этого рассказа омонимична по написанию нулю, а буква «С» (также удвоенная) в имени Семена Семеновича отчасти омонимична шестерке.

5. В тексте Хармса «Однажды я пришел в Госиздат...» также заходит речь о числах и их начертании: дескать, все говорят, что Николай Макарович очень умный, потому что он придумал, что если перевернуть 6, то выйдет 9. Кроме намека на математические увлечения Олейникова, здесь может содержаться и другой смысл, связанный с нашей темой. Шестерка и здесь выступает своего рода естественным пределом числового ряда. За нею следует провал (в котором — неизвестно, что идет раньше: 7 или 8), а потом она переворачивается и становится сразу девяткой, последним числом-цифрой. Отметим и здесь начертание цифр: шестерка — ноль с закорючкой вверх, девятка — ноль с закорючкой вниз. Если 6 уподобить миру, то 9 — это перевернутый или потусторонний мир. Между ними — провал или неизвестность, а может быть и бесконечность (повернутая восьмерка).

5 или 6. С шестеркой связано устойчивое представление о нарушении числового ряда и у Введенского, но предел на единицу меньше. Заглавие его текста «Пять или шесть» исходит из неустановленного количества действующих лиц (причина путаницы — раздвоение одного из персонажей на двух с одинаковой фамилией, но разными именами). Ср.: «и раскололась голова на пять и шесть частей» («Четыре описания»); «все эти шестерки, пятерки...» («Где. Когда»).

6. Хармс пишет: «Числа не связаны порядком. Каждое число не предполагает себя в окружении других чисел. Мы разделяем арифметическое и природное взаимодействие чисел. (...) Многие думают, что числа, это количественные понятия вынутые из природы. Мы же думаем, что числа, это реальная порода...»

В тексте «Я вам хочу рассказать...» Хармс пишет:

«заметим что:
1. Две руки, две ноги, посередке сапоги.
2. Уши обладают тем же чем и глаза.
3. Бегать — глагол из-под ног.
4. Щупать — глагол из-под рук.
5. Усы могут быть только у сына.
6. Затылком нельзя рассмотреть что висит на стене.
17. Обратите внимание что после шестерки идет семнадцать».

Как представитель реальной породы число 6 должно обладать своим собственным качеством. Может быть, можно найти ситуации, в которых 6 выступало бы в качестве естественного предела. Например: При игре в кости или других играх с кубиком наибольшее число, которое может выпасть на одном кубике — 6, так как у куба 6 граней. Или: можно предположить, что в возрасте 6 лет ребенок умел считать до шести, и это число зафиксировалось в его подсознании на глубоком инфантильном уровне как «предельное», за которым неизвестность и нарушение порядка. Также: У человека 5 чувств, «шестое чувство» — нефизическое, «запредельное». На руке 5 пальцев, наличие шестого — аномалия, «знак сатаны». Также и число сатаны — 666. Отметим также значение 6 как числа лучей звезды Давида, играющей важную роль в иудейской сакральной символике, которой Хармс очень интересовался.

7 или 8. На ваше усмотрение.

Одним из важнейших вопросов, до сих пор не поднимавшийся в хармсологии — взаимоотношения Хармса с числами. Этому и посвящено небольшое исследование Аннила Геркара. Скупой научный язык тем не менее дает почувствовать мистический привкус затронутой темы, подробная разработка которой, по признанию автора, еще впереди. А. Геркару принадлежат также работы: «Кьеркегор как иронист» (1983), «Моррисон в контексте транс-европейского авангарда» (1985), «Регуманизация искусства» (1987). Настоящая публикация является первым переводом произведений Геркара на русский язык.

Примечания

1. См.: Нил Каррик. «Вываливающиеся старухи»