Красноярский театр кукол привез крылатого Пушкина Хармса на «Золотую маску»

«Хармс. Анекдоты, случаи, стихи». Спектакль Красноярского театра кукол — путешествие в перевернутые миры классика авангарда, ставшего оракулом театра абсурда и литературы постмодерна. Тексты Даниила Хармса — петроградского обэриута — на язык марионеток перевел петербургский режиссер Руслан Кудашов. Постановка выдвинута на «Золотую маску» в трех номинациях — «лучший кукольный спектакль», «лучшая работа режиссера» и «художника».

Битва анекдотов про Пушкина и Гоголя заканчивается великой революцией и штурмом цирка, где классики литературы на потеху публике показывают фокус с исчезновением. Крейсер «Аврора» предстает литературным критиком и открывает перспективу телевизионным реалити-шоу. Гении летают на большом огурце-дирижабле и производят артобстрел города. Из здания театра зритель переносится в кооперативный магазин с миловидной, но мертвой кассиршей. В этом спектакле действуют законы Хармса: абсурд чередуется с еще большим абсурдом. Из этого рождается горький и ироничный, вневременный и поэтический кукольный театр.

«Театр кукол для взрослых хорош тем, что нужно думать. Это не как в драме: пришли, сели, стали смотреть на сцену, а там вам артисты, режиссер уже все разжевали — вам только смотри и сопереживай. А здесь нужно включать голову, и не просто включать, а включать на полную катушку, потому что приходили достаточно образованные люди, говорили: “Да, классно, но ничего не понятно”. А, может быть, стоит подумать?! И тогда что-то у вас в голове сложится», — отметил актер Борис Смелянец.

Руслан Кудашов редко ставит в провинции. То, что удалось заманить его в Красноярск, актеры считают настоящим везением. Работали на реактивной скорости — от момента первой читки и до премьеры — всего 11 дней. А еще — неожиданная открытость к актерам как соавторам.

«Режиссер, видя какую-то мою задумку, говорит: "Идет. Оставь. Закрепи". Мне нравятся те режиссеры, которые предоставляют мне соавторствовать», — поделился Александр Лозицкий.

Куклы — все плоские, просты по механике, но по художественному исполнению, по замыслу — очень эмоциональные. Объемных — только две: сам Хармс и крылатый Пушкин. Оба — необыкновенно поэтичны.

«Его рабочее название, я бы даже сказал подпольная кличка, Крылатик, потому что это единственный крылатый Пушкин в нашем спектакле», — добавил Александр Лозицкий.

В Красноярске многие зрители приходят на этот спектакль по нескольку раз — разобраться с происходящим. Повествование не линейное, образы нетипичные и странные, требуют, конечно, больше внимания. На фестивале — чтобы погрузиться в мир Хармса — только одна попытка. Актеры говорят: зритель здесь особенно соучастник. От его реакции ирония спектакля либо затухает, либо становится ярче.