В Петербурге представили первые два тома дневников отца Даниила Хармса Ивана Ювачева

14 января 2017 года в Книжной лавке писателей (Санкт-Петербург), состоялась презентация первых двух томов десятитомного собрания дневников Ивана Ювачева, отца Даниила Хармса. Его составитель и публикатор — Николай Кавин.

«Во сне: я — мальчик, и попал к Государю Александру II. Катался в лодке с Ним, с Государыней и с дочерью их. Когда Государь и Государыня вышли, я с дочерью покатил дальше. Вообще, довольно много вращался среди Царской фамилии. Потом оказывается, что все это было, но я не помню. Рассказала все это мать моя...».

В год, когда был рожден Иван Ювачев, его отец — Павел Иванович — занимал должность придворного полотера в Аничковым дворце, затем он получил продвижение по службе — стал капельдинером Царской ложи Императорского Мариинского театра. П.И. Ювачев принимал на спектаклях театра императоров Александра II, Александра III и совсем юного Наследника (будущего императора Николая II). Частенько Павел Иванович брал с собой в театр сына Ивана, который с детства полюбил музыку и наизусть пел некоторые арии из полюбившихся опер.

Семья была большая и набожная. Пятеро детей усердно молились, шепотом повторяя за взрослыми слова духовных стихов. Маленький Иван, обладавший звонким голосом и хорошим слухом, пел на клиросе. В 14 лет мальчик закончил Епархиальное училище с отличными оценками. Его манили путешествия и романтические приключения кумиров — героев Майн Рида и Густава Эмара, которыми он зачитывался взахлёб. Иван Ювачев поступает в Техническое училище Морского ведомства в Кронштадте на штурманское отделение, выдержав нелегкое испытание — на сорок вакансий было двести экзаменующихся. 15-летний, еще не капитан, но уже курсант, вкусил жизнь мореплавателя, сначала на Балтике, а потом и на Черном море.

Иван Павлович с тех самых пор встал, как писали потом в советских учебниках истории, «на путь революционной борьбы». В 22 года он организовал кружок в Морской Академии в Петербурге, куда он возвратился после службы на флоте. «Народная воля» постепенно становилась силой, с которой власти начинали считаться, и Иван Ювачев, совсем еще молодой человек, был частью этой народившейся силы. В 23 года он был арестован по доносу предателя и через какое-то время приговорен к смертной казни через повешение.

Также, как и в случае с петрашевцами (одним из которых оказался и Достоевский), власть была способна на проявление милости в весьма экзотических формах. В самый последний момент казнь для Ювачева и его подельников обернулась 15-летней каторгой и высылкой на Сахалин. Само ожидание виселицы для Ивана Павловича, надо полагать, было мучительным переживанием. Он пришел в Богу вторично, теперь уже осознанно, а не механически следуя семейной традиции обязательно исполнять православные ритуалы. Его «гиперрелигиозность» отмечала в своих мемуарах и Вера Фигнер, одна из (а в русской истории их было более чем достаточно) бабушек русской революции: «Из борца, завоевателя свободы насильственным путем он превратился в миролюбца в духе Толстого».

Ссылка на Сахалин оказалась оттянутой по времени еще на несколько лет, за эти годы Ювачев прошел через многие тюрьмы, знаменитые и не очень: застенки на Гороховой улице, одиночки и карцеры Шлиссельбурга и Петропавловской крепости, Бутырской тюрьмы в Москве. Во время одного из таких «этапов» Ювачев подружился со знатным народовольцем Морозовым, который впоследствии сыграет важнейшую роль в освобождении от уголовного преследования сына Ивана Павловича — Даниила Ювачева (он же — Хармс, он же — Хормс, Чармс, Шардам, Дандан и т. д.) и в досрочном возвращении того из курской ссылки (1932). Это был один-единственный раз, когда отец использовал свои связи для поддержки не вписавшегося в «систему» сына.

Начиная с сахалинских лет Ювачев вел свои почти ежедневные записи-наблюдения. На протяжении почти 50 лет. Таких тетрадей набралось более шестидесяти. Почти половина из них пропала в годы блокады или была изъята во время арестов Даниила Хармса в 1931 и 1941 годах. До наших дней сохранилось 33 дневника Ювачева. Три из них — в собрании Пушкинского Дома (СПб), восемь — в архиве Тверской области, один — в частном собрании (СПб). 22 тетради (21 дневник) хранились в архиве известного литературоведа Владимира Иосифовича Глоцера (Москва). Они стали доступны относительно недавно, и это сделало возможным публикацию всего дневникового корпуса Ивана Павловича Ювачева.

Дневник позволяет установить ряд точных дат, имеющих отношение к биографии сына, например, дату его возвращения из ссылки — 12 октября 1932 года. Запись от 25 января 1933 года содержит «диаграмму жизни Даниила» и информацию о праздновании пятилетия ОБЭРИУ: «У Дани пир до утра. Много народу, шум, гам, визг женского голоса, радио... справляют 5-летие "абереутово". Я мало спал из-за этого...» В дневнике 1937 года: «Я живу с сыном в одной квартире, но не вижу его по неделям».