Раиса Поляковская

Летом 1931 года начинается роман с Раисой Ильиничной Поляковской. Как это было ему обычно свойственно, Хармс придавал своей любви мистический характер: он интерпретировал ее имя как символ спасения и повесил над кроватью надпись «Мысль о Рае». Продолжались эти отношения недолго. Уже в середине сентября Хармс понял, что у этих отношений нет никаких перспектив и прекратил с ней встречаться. 2 ноября Хармс написал большое письмо с объяснением своих чувств, но послать его не решился:

«Вы не забыли значки на стенах в моей комнате. Очень часто попадается такой значок: ⊟ я называю его "окно". В том зеркальце, которое я подарил Вам, лежит записка, на ней нарисовано это "окно" в разных варьяциях. А также, помните, надпись над моей кроватью: Мысль о Рае. Так вот, Раиса Ильинишна, можете считать это за шутку, но до Вас я любил по-настоящему один раз. Это была Эстер (в переводе на русский — Звезда). Я любил ее семь лет. Она была для меня не только женщиной, которую я люблю, но и еще чем-то другим, что входило во все мои мысли и дела. Я разговаривал с Эстер не по-русски и ее имя писал латинскими буквами: ESTHER. Потом я сделал из них монограмму, и получилось ⊟. Я называл ее окном, сквозь которое я смотрю на небо и вижу звезду. А звезду я называл раем, но очень далеким. И вот однажды я увидел, что значок ⊟ и есть изображение окна. Потом мы с Эстер расстались. Я не разлюбил ее, и она меня не разлюбила, но я первым пожелал расстаться с ней. Почему — это мне трудно объяснить. Но я почувствовал, что довольно смотреть "в окно на далекую звезду". И вот однажды я не спал целую ночь. Я ложился и сразу вставал. Но, встав, я понимал, что надо лечь. Я ложился опять, но сейчас же вскакивал и ходил по комнате. Я садился за стол и хотел писать. Я клал перед собой бумагу, брал в руки перо и думал. Я знал, что мне надо написать что-то, но я не знал что. Я даже не знал, должны это быть стихи, или рассказ, или какое-то рассуждение, или просто одно слово. Я смотрел по сторонам, и мне казалось, что вот сейчас что-то случится. Но ничего не случалось. Это было ужасно. Если бы рухнул потолок, было бы лучше, чем так сидеть и ждать неизвестно что. Уже ночь прошла и пошли трамваи, а я все еще не написал ни одного слова. Я встал и подошел к окну. Я сел и стал смотреть в окно. И вдруг я сказал себе: вот я сижу и смотрю в окно на... Но на что же я смотрю? Я вспомнил: "окно, сквозь которое я смотрю на звезду". Но теперь я смотрю не на звезду. Я не знаю, на что я смотрю теперь. Но то, на что я смотрю, и есть то слово, которое я не мог написать. Тут я увидел Вас. Вы подошли к своему окну в купальном костюме. Так я впервые увидел Вас. Увидел Вас сквозь окно».

Вместо него в тот же день он отправил ей краткое письмо:

«Дорогая Раиса Ильинишна,
я ничего не могу сказать Вам о причине, почему я не видел Вас с 19 сентября. Ваш голос я, конечно, узнал, когда Вы звонили мне по телефону. Так как все равно я больше Вас не увижу, то могу Вам сказать: я полюбил и люблю Вас. Я семь лет любил Эстер, а теперь семь лет буду любить Вас. Где бы я ни был, меня не покидает мысль о Рае.

Даниил Хаармс».