6.2.2. Абсурдности советского быта

Гибиан отмечает (Gibian 1971: 28—29), что в отличие от таких западных представителей абсурда, как Кафка и Беккет, в творчестве Хармса речь идет не только об обнаружении той абсурдности жизни, которая свойственна человеку вообще. Хармс жил в советской реальности, абсурдность которой была конкретного характера и представляла опасность для жизни. Любой человек мог бесследно пропасть среди бела дня¹.

В построении сюжета Старухи важную роль играет нравственная деградация людей в условиях абсурдной советской системы: для развития событий повести существенно, что управдома нет на своем рабочем месте, когда герой хочет рассказать ему о старухе (416—417), и что чемодан крадут в поезде (429), — это скорее закономерные, чем случайные события в советской системе. Кроме того, что характерно для данного общества, спрос и предложение не совпадают, и герою приходится купить вместо ветчинной колбасы сардельки (407), что имеет роковые последствия для дальнейшего хода событий: сырые сардельки вызывают расстройство желудка (424—425), а чемодан крадут именно тогда, когда он сидит в туалете поезда (428—429).

То, что герой знакомится с милой дамой, также обусловлено советской реальностью: они встречаются в очереди — яркое явление советской повседневности (407). Поводом для завязывания знакомства с героем послужил скандал у кассы — очередное проявление абсурда советской жизни.

В личной жизни героя абсурдность советской системы проявляется прежде всего в том, что он не может зарабатывать своей профессией, писательством. Поэтому ему постоянно не хватает денег. Именно поэтому он берет в долг у Матвея Филипповича тридцать рублей (425), что позволяет провести аналогию с Иудой и полученными им тридцатью сребренниками за предательство Иисуса, как было отмечено в разделе 5.2.2. Из-за нехватки денег дома у героя нет еды (401, 405). Поэтому он постоянно голоден, что мешает ему писать, вследствие чего у него еще меньше возможностей зарабатывать деньги. Также чудотворца, который выступает в рассказе героя, можно считать жертвой абсурдности советской реальности, поскольку он «живет в наше время» и его «выселяют из квартиры». В то же время абсурдным, возможно, кажется то, что чудотворец не хочет облегчить свою ситуацию, хотя он мог бы это сделать.

Итак, если названные абсурдности абсурдны как таковые, то, оказываясь в художественном произведении, они в определенном смысле перестают быть абсурдными — ведь если абсурдность означает отсутствие смысла, то, попадая, например, в Старуху, описанные явления приобретают смысл именно потому, что они служат материалом и движущей силой сюжета повести.

Примечания

1. Такая судьба, возможно, ждет в Старухе гражданина на вокзале (428). Известное детское стихотворение или песенка «Из дома вышел человек» (1937), герой которой бесследно исчезает и после публикации которой Хармса не печатали почти целый год (см. Горло 1991: 13), легко интерпретировать именно как аллюзию на сталинский террор. Наконец, сам Хармс бесследно исчез в 1942 году.