5.7. Старуха как икона

В этой главе шла речь о том, что в Старухе можно обнаружить отражение некоторых библейских событий, особенно связанных с Христом и страстной неделей. Визуальным соответствием подобных сюжетов являются иконы, в которых могут быть изображены не только священные лица, но и целые серии событий. Говоря об иконах, уместно повторить то, что было сказано о важности изобразительных искусств и визуального мышления для Хармса (см. раздел 5.1). О важности икон для Хармса говорилось выше — его вторая жена вспоминает, что у них, «конечно, были в доме иконы» (Дурного 1999: 122). Далее можно утверждать, что центральное место окна в хармсовской символике¹ отчасти объясняется его сходством с иконой: если окно у Хармса служит, в частности, символом возвышения души (см. Жаккар 1995: 314) или средством контакта с потусторонним миром², она выполняет функцию иконы. Можно предположить, что Хармс не упустил из виду того, что слова «икона» и «окно» являются почти полными анаграммами друг друга — особенно, если написать последнее слово так, как оно произносится: «акно»³.

Помимо общих библейских сюжетов можно указать на несколько пунктов, позволяющих проводить аналогию между Старухой и иконописью. Во-первых, интерпретация центрального символа — бесстрелочных часов старухи — как распятия и воскресения Христа требует именно визуального мышления. Кроме того, речь идет о настенных часах, которые обычно расположены на стене так же, как и иконы.

Во-вторых, с иконами тесно связана идея чуда: многие лица, изображенные на иконах, носят определение «чудотворец», а в некоторых случаях сами иконы считаются чудотворными⁴. В Старухе фигурирует чудотворец: герой планирует написать рассказ о чудотворце, единственное чудо которого парадоксальным образом заключается в том, что он не творит чудес (400). Кроме того, герой выражает идею о возможности чуда в своей жизни, когда он надеется, чтобы старуха оставила его в покое: «Боже мой! Неужели чудес не бывает?!» (418).

В-третьих, существует тип чудотворной иконы Христа, которая называется нерукотворной. По легенде⁵ Христос отер свое лицо полотенцем, на котором чудесным образом запечатлелся его лик. Иными словами, его лицо было изображено на полотенце нерукотворно. Помимо того, что этот первый Нерукотворный образ Спасителя был создан чудесным образом, он имел чудотворное качество: сирийский правитель Авгар, который страдал проказой, исцелился, приложившись к образу. Позднее икона защитила жителей города от нападения врага. Местонахождение оригинального образа неизвестно, но по легенде с него неоднократно снимали копии⁶. (См. ЭПС 1997/II: 187—188.)

Идея нерукотворности имеет аналогию в Старухе: герою удается написать на бумаге только четыре слова планируемого им рассказа — «чудотворец был высокого роста», — но, тем не менее, читатель может прочесть эскиз всего рассказа благодаря эксплицированным мыслям героя. В этом смысле данный рассказ является нерукотворным. Святость идеи нерукотворности также подходит к рассказу, главным героем которого является святой человек — чудотворец. Кроме того, чудотворец имеет несомненную связь с Христом: его отказ помочь себе чудесами явно намекает на то, как Иисус противостоял предложениям искусителя (об этом шла речь в разделе 5.2.1).

Идея нерукотворного происхождения применима не только к рассказу о чудотворце, но и к основному тексту повести, поскольку ее автор неидентифицируем: как было сказано в главе о повествовательных приемах Старухи, повествование от первого лица вместе с употреблением настоящего времени приводит к парадоксам, которые означают, что герой не мог написать повесть сам, хотя, судя по всему, он является единственным человеком, который обладал информацией, необходимой для того, чтобы написать свою историю. Можно сказать, что, поскольку повесть существует, она воплотилась нерукотворно, чудотворно. Учитывая, что в Старухе присутствуют отражения образа Христа, повесть является и по своему содержанию аналогичной нерукотворным иконам, на которых изображен Христос.

Конкретным указанием на то, что повесть создана нерукотворно, можно считать следующее замечание героя во сне:

[...] вдруг вижу, что у меня нет рук. (404)

Подобный мотив встречается в повести еще дважды — сначала в связи со старухой, а потом с Сакердоном Михайловичем:

Руки подвернулись под туловище и их не было видно [...]. (405)

Руки Сакердон Михайлович заложил за спину, и их не было видно. (416)

В последнем предложении Старухи некий «я» называет текст повести «рукописью». Данное словоупотребление является крайне ироничным, если рукопись все-таки была создана нерукотворно.

Примечания

1. О роли окна в Старухе см. раздел 3.1.3.

2. В конце стихотворения Хармса «Окно» окно говорит: «Я дыра в стене домов // Сквозь меня душа пролилась» (ПСС 1: 190).

3. Напомним еще и о трактовке, согласно которой в «случае» «Вываливающиеся старухи» окна, из которых старухи выпадают, можно считать иконами Божией Матери (см. раздел 5.1).

4. То, что в тексте «Мальтониус Ольбрен» (ПСС 2: 411), происходит чудо, которое связано с картиной, висящей на стене, можно сопоставить с идеей чудотворного образа.

5. По одному толкованию данная легенда основывается на существовании так называемой Туринской плащаницы, на которой изображено мужское лицо как негатив фотографии. Имеется научное доказательство того, что это лицо Распятого. В www-адресе http://www.shroud.com собран обширный материал на эту тему — на страницах рассматриваются как история плащаницы, так и последние результаты, полученные при ее изучении. Можно сказать, что лицо на плащанице виднеется несколько смутно подобно тому, как в глубине ткани Старухи скрывается отражение образа Христа. Еще более конкретна аналогия лица Христа на плащанице с зачеркнутой молитвой «Отче наш», которую можно видеть, лишь рассматривая лист рукописи на свет (об обнаруженной молитве в конце рукописи шла речь в начале главы). Вероятно, Хармс, который был религиозным человеком и интересовался чудесами, знал о Туринской плащанице, существование которой стало общеизвестным фактом в 1898 году, когда она была представлена публике. Тогда итальянец Секондо Пиа сфотографировал ее, и на негативе получилось мужское лицо. С этого началось ее научное изучение, продолжающееся до сих пор (см. http://www.shroud.com/history.htm).

6. Полотенце встречается также в Старухе, когда сосед героя, Матвей Филиппович стоит с полотенцем в руках (422). Соседка Марья Васильевна трет одной тряпкой другую тряпку (418). Это бессмысленное действие можно рационализировать, если считать, что оно соответствует копированию образа Христа с одной ткани на другую.