Возрожденная аура деревянного дома

Будучи от рождения деревенским жителем, не избалованным чудесами городской цивилизации, всегда спокойно относился к рубленым избам нашего глухого селеньица, затерявшегося меж вековых кедрачей в глухой сибирской тайге. В том смысле, что не вызывали у меня никакого любопытства, а тем более священного трепета эти немудреные строения, которые поднимали всем миром, лишь иногда приглашая лихую плотницкую бригаду из города Ишим. Ну стоят избы… Кровля тесовая, наличники резные. А то, что крыша без единого гвоздя сделана и притом ни капли дождя не пропускает, так этим кого в наших таежных краях можно было удивить? Это воспринималось как само собой разумеющееся. Гвозди-то денег стоили (и по нашим деревенским меркам — немалых), к тому же имели свойство быстро ржаветь. Без них как-то лучше получалось. Первое потрясение от русского деревянного зодчества ваш покорный слуга испытал где-то в начале 80-х годов прошлого века. Дело было уже на российском Северо-Западе, в древнем Новгороде, где посчастливилось участвовать в археологических раскопках под руководством самого академика Валентина Лаврентьевича Янина. Он стал первым человеком, который раскрыл мне глаза на то, что русский деревянный дом — это много больше, чем просто дом. Это, если хотите, настоящий шедевр, выпестованный умелыми плотницкими руками на основе (позволю себе цитату из Янина) векового опыта предков.

Новгородские хоромы и сибирскому крестьянину впору

Что же случилось в Новгороде? Чтобы до культурного слоя добраться, приходилось метра на три-четыре в землю закапываться. Зарывшись в грунт, словно кроты в нору, наткнулись мы на остатки сруба. Весь черный (там грунтовые воды просачивались), но бревно — как каменное. Когда Янин отлучился, я (в нарушение неписаных законов археологии) несколько раз саданул со всей силы по срубу остро заточенным топором — он отскакивал, как резиновый! А сруб-то точно такой же, как у нас в деревне: бревна-венцы собраны горизонтально, по углам связаны врубками с небольшими выпусками (такой способ «в обло» называется). Копаем дальше. И натыкаемся на короткую иссиня-черную доску. Тщательно расчищаем ее совками и щеткой, достаем на свет божий из ямы… Наличник! Точнее, часть наличника. А на ней вырезано широкое круглое солнышко — почти такое же, какое украшало наличники наших деревенских изб. Только с той разницей, что древний наличник был сработан в те славные времена, когда звонил новгородский вечевой колокол, а у нас — за тридевять земель от Новгорода — нечто подобное вырезали, аккурат когда Никита Сергеевич задумал всю Сибирь кукурузой засеять. Как тут не удивиться?!

Именно с той поры деревянный дом предстал мне совершенно в новом свете. С одной стороны, это удобное, комфортное, надежное жилище, роднящее человека с природой, с другой — это нечто неповторимо-индивидуальное. «Посмотрите на самые бедные крестьянские избы: вы не найдете двух одинаковых! А купеческие дома? А культовые сооружения из дерева — храмы и часовни? В каждой из них своя изюминка, в каждой чувствуется рука мастера!» — вразумлял нас во время коротких перекуров академик Янин и сетовал, что под напором безликого строительного шаблона уходят вековые традиции. Мнение ученого расходилось с генеральной линией правящей партии, но таков уж был Валентин Лаврентьевич — резал правду-матку.

Дерево на Руси считалось символом красоты, величия и жизненных сил. Первые примитивные деревянные постройки появились на Северо-Западе России еще в верхнем палеолите — за 7–6 тысяч лет до нашей эры. В дальнейшем, по мере совершенствования орудий труда и развития мифологических воззрений, дерево стало не только основным строительным материалом, но и приобрело множество религиозно-культовых значений — к нему стали относиться как к живому существу, дающему тепло, кров и богатство.

Едешь по центральной полосе России, смотришь на череду ширпотребовских домов, сработанных по единому госплановскому шаблону, на Урале — все то же самое… Изредка где-нибудь в глубинке попадется дом-игрушка, напоминающий о тех временах, когда в строительство деревянного дома вкладывали не только талант, но и душу — и снова, как солдаты в шеренге, стоят типовые, безликие, скучные строения, жить в которых, конечно, можно, но… Не то, все не то!

Курица, которая не несет яйца

Истинное наслаждение от деревянного зодчества в те годы я получил разве что в музее под открытым небом в Костромской области, неподалеку от Ипатьевского монастыря. Вот где искусство домостроения представлено во всей красе!

Простая изба бедного крестьянина — сруб из мелких бревен, крытый соломой. Сбоку пристроен небольшой скотный двор, фасад оживлен тремя оконцами. А вот пример того, как рубили избы-двойни на севере центральной полосы: стоят два разных по величине сруба, перекрытых двускатной кровлей. Большой сруб служил собственно жилой избой, меньшее помещение предназначалось для отдыха в летнее время. Скотный двор избы-двойни сделан в два яруса и соединен с основными помещениями «мостом». Усадьбу окружает внушительный бревенчатый забор с калиткой и въездными воротами, массивность которых не позволяет усомниться в том, что за ними жил основательный хозяин, «домовитый», как говорили на Руси.

Фантастически талантливы были русские плотники! Сейчас над проектом деревянного дома, если человек хочет жить в действительно хорошем доме, работают архитектор, дизайнер, строители, ландшафтный дизайнер, наконец. Они не просто создают и реализуют проект, они изначально «вписывают» дом в окружающее пространство, чтобы он слился с природой, стал ее частью. И это абсолютно правильно, из этого и исходили предки, когда ставили дома. Что касается плотницкой бригады, мужики тоже вначале «щупали глазом землю», смотрели: как будет лучше? И получалось нечто! Стоит, скажем, деревня на высоком берегу реки. Как это можно обыграть в деревянном домостроении? Сложить стандартную избу? Нет! Дом ставили задней стеной к реке и пристраивали к этой стене балкончик и небольшую, как бы мы сейчас сказали, галерею: во-первых, для приятного времяпрепровождения, во-вторых, для красоты. А на чердаке, образованном двускатной крышей, устраивали дополнительные помещения — светелки. Есть в музее под Костромой и такая изба…

Или вот еще — солидный дом зажиточного, «крепкого» крестьянина из числа тех, кого потом советская власть назвала кулаками и выкорчевала напрочь. Дом стоит на высоком под-клете, крыльцо висячее, на консолях из толстых бревен. Фасад украшен традиционными тремя оконцами, с противоположной от крыльца стороны к дому пристроен (точнее, прирублен) двухэтажный двор.

Дальнейшая эволюция деревянного домостроения привела к появлению пятистенок и шестистенок, в которых расширились жилые (горницы и светелки) и вспомогательные (боковушки, кладовки) помещения, увеличились дворы…

В старину деревянным строительством занимались специальные артели плотников, которыми руководили опытные, талантливые мастера, чьи имена зачастую вырезались на возведенных строениях. Главный плотницкий инструмент — топор — превращался в руках этих умельцев в резец скульптора.

До посещения музея близ Ипатьевского монастыря я тысячу раз видел безгвоздевую крышу, но только здесь разглядел, насколько уникально это сооружение. Крыша делалась в слегах, врубленных в бревенчатые фронтоны. В слеги врубались крючкообразные жерди, называемые «курицами», нижние концы которых обрабатывались в виде своеобразных фигур. На их загнутые концы укладывались специальные брусья прямоугольного или желобообразного сечения, называемые в первом случае потоками, во втором — водотечниками, ставшими прообразами нынешней системы водоотведения. Края потоков и водотечников украшались резьбой. В пазы заводились нижние концы кровельных досок, которые на коньке закреплялись мощным корытообразным бревном, именовавшимся «охлупень» или «шелом». Его конец, выходящий на фасад, также украшали резной фигурой — либо какой-нибудь геометрической, либо в виде головы птицы или животного. Торцы слег, выходящих на фасад, также украшались причелинами. Кровельным покрытием служили тесницы. В старину, глядя на такую крышу, не только защищавшую, но и красившую дом, говорили: «Зело красиво и перед людьми не срамно». Сейчас бы сказали: «Комфортно, эргономично, эстетично».

Об «инкубаторских» домах и возрожденных традициях

Однако при всем своем разнообразии русские деревянные дома можно условно подразделить на несколько типов: дома с двускатной связью, перекрытые единой двускатной или — реже — двумя разделенными крышами (по-народному — «кошель»), дома с однорядной связью, где жилье, сени и двор одной ширины, примыкая друг к другу, образовывали сильно вытянутый прямоугольник (он назывался «брус»), дома с усложненной конфигурацией объема, в которых жилая и дворовая части образуют Г- или Т-образную форму и перекрыты разноскатными крышами. А вот индивидуальные черты каждому дому, будь то крестьянская изба или богатые хоромы, придавали декоративные элементы. Приемы художественной обработки дерева передавались из поколения в поколение, постоянно совершенствовались, усложнялись. Каждый уважающий себя плотник считал за правило работать над своим стилем декоративного украшения дома, не считаясь ни с силами, ни со временем. И это тоже куда-то ушло, растворилось в планах партии и народа по унифицированному строительству на селе и в деревне… До смешного доходило! На моей памяти в Усть-Ишимский районный центр для строительства «образцово-показательной» улицы завезли оптом наличники, обработанные на станках мебельной фабрики по одному лекалу. Так эти наличники с одинаковым простеньким орнаментом прилепили на всей улице. Дома потом «инкубаторскими» называть стали — так они сделались похожи друг на друга.

Но тысячу раз прав был академик Янин, когда, нежно поглаживая бесценный, с его точки зрения, кусок древнего наличника, говорил, что пройдет время, и люди вернутся к истокам. Постигнут тайну дерева и поймут, чем сей благородный живой материал так пленил предков.

Индивидуальные черты деревянным домам придавали декоративные элементы, в части создания которых плотники уподоблялись скульпторам и живописцам. Резные украшения располагались в строго отведенных для них местах на фасаде и подразделялись на конструктивно-декоративные (кронштейны, потоки, шеломы, бруски-связи), декоративные (причелины, полотенца, наличники окон, балконы) и функционально-декоративные (крыльца, ворота, галереи).

В последние годы, вернувшись на Северо-Запад, с радостью наблюдаю, как сбывается пророчество знаменитого ученого. Проезжаешь через то же самое Парголово, скользя взглядом по рядам обезличенных цветной тесовой обшивкой домов, и вдруг… Мелькнет на каком-нибудь фасаде резная доска на торце ската кровли — та самая до боли знакомая причелина. То ли хозяин, перестраивая доставшийся по наследству рубленый дом, просто пожалел, не выбросил уже не нужную для шиферной крыши доску, то ли оставил ее в память о предках — не суть важно. Важно то, что дом сохранил индивидуальность, которую, помимо древней причелины, подчеркивают искусственно состаренные наличники и вычурная вязь на воротах…

И в загородном домостроении Всеволожского, Выборгского, Царскосельского районов то же самое. Да, встречается стандарт — рубленые «инкубаторские» дома, которые совершенно теряются на фоне каменных строений, растворяются в общей застройке. Увы, наверное, мы не скоро окончательно расстанемся со стремлением строить быстро, недорого, «под одну гребенку». Но последнее время довольно часто (это не может не радовать) попадаются не дома, а игрушки, которые тут же воскрешают в памяти шедевры деревянного зодчества из музея, что возле Ипатьевского монастыря.

Отлично «вписанные» в ландшафт, они порождают чувства радости и восторга: умеют, умеют еще строить на Руси! И пусть при создании кровли явно использованы современные технологии, да и бревна обработаны на станках с компьютерным управлением — это не важно. Время не остановишь, нельзя же зацикливаться на долоте, стамеске и рубанке! Главное — что это новое органично уживается с традициями минувших веков, подчеркивая и даже совершенствуя достоинства деревянного зодчества, отнюдь не разрушая саму «корневую» идею жить в удобном, теплом, комфортном и красивом доме. В таких домах — и скрытая в бревнах проводка с противопожарной изоляцией, чего не ведали кудесники-плотники, и водопровод, и автономная канализация, и «умное» отопление, и Интернет.

Но бежит по фасаду затейливая вязь резьбы, выведенная умелой рукой художника, к месту и по делу установлены узорные кованые козырьки и решетки, скамьи и светильники, над которыми потрудился возле жаркой наковальни кузнец. Да и архитектор, судя по всему, не пропускал в свое время лекции по истории русского деревянного зодчества — вложил в проект душу и сердце!

И вот он, деревянный дом-мечта, глядя на такой, новгородский боярин, важно оглаживая бороду, изрек бы: «Зело красиво и перед людьми не срамно».