Война, арест и смерть

В конце мая — начале июня 1939 года Хармс написал повесть «Старуха». Многие исследователи считают это произведение главным в творчестве писателя. После завершения повести наступил творческий кризис, и Хармс почти ничего не писал несколько месяцев. А осенью 1939 года стало не до этого: 1 сентября началась Вторая мировая война. Для Хармса это было сильным психологическим ударом. Он был человеком, абсолютно чуждым армии, совершенно неприспособленным к военной сфере.

Неизбежность мировой войны, в которую будет втянут и Советский Союз, стала ясна для Хармса сразу после того, как Германия напала на Польшу. А это означало, что понадобятся солдаты, начнется мобилизация...

И Хармс принимает меры. Он решает симулировать психическое заболевание, которое освободило бы его от призыва. В начале сентября 1939 года Хармс изучает и частично конспектирует несколько серьезных медицинских книг о психических заболеваниях. Подробно выписывает основные психические заболевания и их симптомы. Подает заявление в Литфонд с просьбой о помощи в связи с психическим заболеванием. 22 сентября правление Ленинградского отделения Литфонда рассматривает это заявление и удовлетворяет его. Было принято решение об устройстве писателя в стационар, а также о выдаче ему в качестве «пособия по нуждаемости» 500 рублей.

29 сентября Хармс ложится в нервно-психиатрический диспансер Василеостровского района, располагавшийся по адресу 12-я линия Васильевского острова, 39. В больнице ему был поставлен спасительный диагноз «шизофрения». «За время пребывания отмечено: бредовые идеи изобретательства, отношения и преследования, считает свои мысли "открытыми и наружными", если не носит вокруг головы повязки или ленты, — записали врачи в заключении при выписке. — Проявлял страх перед людьми, имел навязчивые движения и повторял услышанное. Выписан был без перемен».

Пятого октября 1939 года Хармс выписывается из диспансера.

Полученную справку он носил всегда с собой, понимая, что это «палочка-выручалочка» для самых разных ситуаций: от ареста до мобилизации в армию. Свидетельство о психическом заболевании неожиданно помогло Хармсу и в его денежных делах. 4 ноября Литфонд принял решение оплатить ему бюллетень за время пребывания в больнице, а 26 декабря был списан («в пособие») тянувшийся за ним уже несколько лет долг (на тот момент он составлял 199 рублей 50 копеек).

Сразу же Хармс начал оформлять документы для получения так называемого «белого билета», дававшего освобождение от призыва в армию по состоянию здоровья. Свидетельство было вручено ему 3 декабря 1939 года — всего лишь через четыре дня после начала войны с Финляндией.

В журнале «Чиж» в 1940 году было опубликовано шесть его вещей.

В начале мая состоялось личное знакомство Хармса с Анной Ахматовой.

Семнадцатого мая 1940 года от заражения крови скончался отец Хармса Иван Павлович Ювачев. Похоронили его на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. Это было большим ударом для Хармса: отец очень много значил для него, несмотря на то, что он скептически относился к творчеству сына. Весь архив Ювачева-старшего, включая не только рукописи, но и собрание буддийских икон, был вывезен в Музей истории религии и атеизма в Казанском соборе.

Сороковой год стал для Хармса годом прозы. Эта проза уже существенно отличалась от того, что создавалось в 1930-е годы. Особенно «урожайным» выдалось лето. Хармс написал несколько рассказов: «Рыцари», «Победа Мышина», «Лекция», «Пашквиль», «Помеха», «Упадание», в сентябре был написан рассказ «Власть». Во второй половине года рассказ «На кровати метался полупрозрачный юноша...».

В 1941 году впервые после 1937 года вышли детские книги с участием Хармса. Появились детская книжка Л.А. Юдина «Лиса и Заяц» с его текстом и второе издание книжки Н.Э. Радлова «Рассказы в картинках» с подписями Хармса, Н. Гернет и Н. Дилакторской.

Последним из дошедших до нас произведений Хармса стал рассказ «Реабилитация», написанный 10 июня 1941 года. «Реабилитация» — пожалуй, одно из самых тяжелых для обычного восприятия (если не самое тяжелое) произведение Хармса. Вообще тексты этого года до нас практически не дошли (известен еще шуточный рассказ «Симфония № 2», написанный в ночь с 9 на 10 июня).

Через 12 дней после написания этого рассказа началась война.

В первый же день начала войны был принят указ Президиума Верховного Совета СССР о мобилизации военнообязанных, родившихся с 1905 по 1918 год включительно, и над Хармсом, родившимся в 1905-м, нависла опасность быть призванным в армию. Ему пришлось вновь проходить медицинскую комиссию. Комиссия вновь признала Хармса негодным к прохождению военной службы и выдала ему «белый билет». Через некоторое время ему удалось получить вторую группу инвалидности.

Настроение Хармса в эти первые дни войны было чрезвычайно мрачное. Хармс был уверен в своей обреченности. «Первая же бомба попадет в наш дом», — уверял он. Надо сказать, что бомба в его дом 11 по улице Маяковского действительно попала, правда, Хармса там уже не было...

Денег у Хармса с женой по-прежнему почти не было, и жили они впроголодь — притом что блокадный голод был еще впереди. Об этом Марина Малич пишет 22 августа Наталье Борисовне Шанько, жене А.И. Шварца. Письмо было направлено в Пермь, куда супруги Шварцы эвакуировались. Накануне, 21 августа, сообщала Малич Шанько, уехала в эвакуацию сестра Хармса Лиза (ее муж, видимо, был на фронте), и квартира опустела — в ней никого не осталось кроме Хармса с женой и «старухи, которая наперекор всем продолжает жить». Из этого же письма мы узнаем о попытках Малич устроиться на работу на завод, чтобы получить рабочую карточку. До войны она периодически пыталась давать уроки французского языка, что почти не давало заработка, а после начала войны, как легко догадаться, желающих учить французский больше вообще не осталось.

На следующий день, 23 августа, Хармс был арестован.

Марина Малич в своих воспоминаниях рассказывала, что за ним пришли домой в 10 или 11 часов.

Л. Пантелеев утверждал, что «пришел к нему (Хармсу) дворник, попросил выйти за чем-то во двор. А там уже стоял "черный ворон". Взяли его полуодетого, в одних тапочках на босу ногу...».

Арест Хармса впоследствии оброс легендами, как это и бывает обычно в таких случаях. Самая известная легенда гласила, что писатель был арестован, когда он вышел из квартиры в магазин, чтобы купить табаку. И поскольку в квартиру он больше не вернулся, то так никто и не узнал, что с ним случилось.

Обвинения в антисоветской деятельности, которые ему предъявлялись, были достаточно серьезны. В военное время за такое грозил расстрел. От высшей меры Хармса спасла справка о психическом заболевании. Была назначена экспертиза в психиатрической больнице при тюрьме № 2 по адресу: Арсенальная набережная, 9. Хармс был переведен туда 2 сентября, сама экспертиза продолжалась неделю. Комиссия пришла к заключению:

«...Ювачев-Хармс Даниил Иванович страдает душевным расстройством в форме шизофрении. Заболевание давнее, предсказание неблагоприятное. Как душевнобольной Ювачев-Хармс в инкриминируемом ему деянии является не ответственным, т. е. невменяемым и подлежит лечению в психиатрической больнице».

Несмотря на то, что заключение было подписано еще 10 сентября, следователь затребовал его только через месяц — 22 октября.

27 сентября, в Харькове был арестован Александр Введенский. Это был так называемый «превентивный» арест — ему подвергали людей, которые когда-то были репрессированы. Считалось, что при приближении немцев они могут перейти на их сторону. Введенского вместе с другими арестованными на поезде повезли из Харькова по направлению к Казани, но в дороге он умер. Это случилось 20 декабря 1941 года. Его тело было выгружено из поезда в Казани и направлено в морг казанской психиатрической больницы.

В середине декабря Хармс был переведен в тюремную больницу при «Крестах» (тюрьма № 1), в психиатрическое отделение.

Марина Малич вспоминала, что до декабря она не могла узнать о том, в какой тюрьме находится ее муж. Потом ей сообщили это, и она два раза приходила передавать ему посылки. Что могла Малич в это самое голодное время передавать Хармсу? Маленький кусочек хлеба с разными искусственными наполнителями, кусочек сахара... вот, пожалуй, и все. В третий раз она отправилась на Арсенальную набережную в начале февраля 1942 года. В этот день ей сказали, что Хармс умер второго февраля.

В 1960 году Елизавета Ивановна Грицына, сестра Хармса, обратилась к Генеральному прокурору СССР с просьбой пересмотреть дело брата и реабилитировать его. Тогда-то ей и подтвердили, что по извещению тюрьмы № 1 города Ленинграда датой смерти ее брата является 2 февраля 1942 года. 25 июля 1960 года постановлением прокуратуры Ленинграда Хармс был признан невиновным, его дело было закрыто за отсутствием состава преступления, а сам он реабилитирован.