Ляполянов.
За вами есть один грешок
вы под пол прячите вершок
его лелейте как цветок
в случае опасности дуете в свисток.
Друзья.
Нам вершок дороже глаза
наша мера он отсчёта
он в пространстве наша база,
мы бойцы прямых фигур.
К мерам житкости сыпучей
прилогаем эталон
сыпим слёз на землю кучи,
измеряем лоб соседа,
(он же служит нам тетёркой)
рассматривал форму следа
меру трогаем всей пятёркой.
Любопытствуя больного
тела жар — температуру,
мы вершок ему приносим
из бульёна варим куру.
Ляполянов.
Но физики счетают вершок
устаревшей мерой.
Значительно удобней измерять предметы саблей.
Хорошо так-же измерять шагами.
Профессор Гуриндурин.
Вы не правы Ляполянов.
Я сам представитель науки
и знаю лучше тебя положение дел.
Шагами измеряют пашни,
а саблей тело человеческое,
но вещи измеряют вилкой.
Друзья.
Мы дети в науке но любим вершок.
Ляполянов.
Смерть отсталым измереньям!
Смерть науки сторожилам!
Ветер круглым островам!
Дюжий метр пополам!
Плотник.
Ну нет,
простите.
Я знаю косую сажень
и на все ваши выдумки мне плевать!
Плевать, говорю, на вашу тётю науку.
Потому как сажень
есть косая инструмент,
и способна прилогаться
где угодно хорошо;
при постройке, скажем, дома
сажень веса кирпичей
штукатурка, да салома,
да тяжёлый молоток.
Профессор Гуриндурин.
Вот мы
глядя в потолок
рассуждаем над маштабом
разных планов естества
переходящего из энергии
в основную материю,
под которой разумеем
даже газ.
Друзья.
Наша мера нами скрыта.
Нам вершок дороже глаз.
Ляполянов.
В самых маленьких частичках
в элементах,
в ангелочках,
в центре тел,
в летящих ядрах,
в натяженьи,
в оболочках,
в ямах душевной скуки,
в пузырях логической науки
измеряются предметы
клином, клювом и клыком.
Профессор Гуриндурин.
Вы не правы Ляполянов.
Где-же вы слыхали бредни
чтобы стул измерить клином,
чтобы стол измерять клювом,
чтобы ключ измерить лирой,
чтобы дом запугать клятвой.
Мы несём в науке метр,
Вы несёте только саблю.
Ляполянов.
Я теперь считаю так:
меры нет.
Вместо меры наши мысли
заключённые в предмет.
Все предметы оживают
бытиё собой украшают.
Друзья.
О,
мы поняли! но все же
оставляем Вершок.
Ляполянов.
Вы костецы.
Профессор Гуриндурин.
Неучи и глупцы
Плотник.
Я порываю с вами дружбу.
Всё.
17—21 октября 1929 года
Д. Хармс
