«Хармс, Хармс и только Хармс» (2010)

Оригинальное название: «Хармс, Хармс и только Хармс»
Жанр: спектакль для взрослых
Руководитель постановки: Юрий Томошевский
Режиссер-постановщик: Юрий Томошевский
Режиссер телеверсии: Станислав Нехорошков
Музыкальное сопровождение: Наталья Чубарова (фортепиано), Светлана Сиротина (скрипка)
Аранжировка: Светлана Сиротина
В ролях: Сергей Сафронов, Татьяна Морозова, Константин Сироткин, Анна Некрасова
Длительность: 1 час 55 минут
Театр: Государственная филармония для детей и юношества (Санкт-Петербург)
Язык: русский
Страна: Россия
Год: 2010

«Легкомысленные речи за столом произносив, я сидел, раскинув плечи, неподвижен и красив» — этому автопортрету-четверостишию Даниила Хармса вполне созвучен спектакль, представленный на сцене Государственной филармонии Санкт-Петербрга для детей и юношества. Спектакль для взрослых в двух частях поставлен по мотивам произведений Даниила Хармса. Даниил Хармс во всем умел видеть смешные стороны. В своих стихах и рассказах он смеется и над соседями за стенкой, и над великими классиками: Пушкиным, Гоголем, Толстым, и над самим собой. В спектакле Томошевского неповторимый хармсовский черный юмор смешит до слез, спектакль состоит из коротких, ярких миниатюр, почти анекдотов. Нетрезвый управдом, крикливые соседки, безумная профессорша, незадачливые ловеласы... Множество героев чередой проходят перед зрителем, заставляя его и весело смеяться, и задумываться порой о печальной нелепости нашей жизни.

О спектакле

«Хармс, Хармс и только Хармс...»

Яркая, привлекающая внимание афиша сообщает о предстоящем спектакле «Хармс, Хармс и только Хармс». В описании мероприятия обещают «неповторимый хармсовский черный юмор, который смешит до слез». В актерском составе знакомые фамилии, а режиссер спектакля заслуженный деятель искусств Российской Федерации Юрий Валентинович Томашевский. Посмотрим, как он видит Хармса! Берем билеты и едем в Государственную филармонию детства и юношества.

Низкая сцена, маленький зал, приглушенный свет и одинокий актер, сидящий в центре на стуле. Он спокойно читает свой текст. Первое впечатление от увиденного не вызывает особого интереса. Но даже самая интересная книга увлекает не с первой страницы. Проходит несколько минут и на сцене начинается шоу. Декорации отсутствуют, только шляпа и костюм Хармса висят на крючке. И еще один предмет постоянно меняет свое положение на протяжении всего спектакля. Это табуретка. Она выполняет как свою основную функцию места для сидения, так и связывает актеров. Они передают ее из рук в руки, читают на ней стихи, танцуют и поют.

Спектакль делится на короткие, яркие миниатюры, похожие на анекдоты. В постановке задействовано четыре актера: Хармс, «человек из зала» и две хармсовские дамы. На заднем фоне играет музыка фортепиано и скрипки, это напоминает, что мы находимся в филармонии. Актеры весело передают черный юмор Хармса, публика смеется, переживает, подпевает и пританцовывает. В какой-то момент главный герой, исполняющий Хармса, обращается к залу с вопросом. После недолгого молчания раздаются выкрики — зрители тоже задействованы в спектакле.

Во время антракта актеры и режиссер находятся рядом с публикой. Они отвечают на интересующие зрителей вопросы, слушают благодарности и пожелания к спектаклю. Беседа проходит в легкой, приятной форме и оставляет хорошее впечатление. Выходя со спектакля, появляется желание взять томик Хармса и, с новым взглядом на него, перечитать.

Но что было перед тем как постановка стала вызывать у зрителей положительные отклики? Об этом рассказывает исполнитель главной роли Сергей Сафронов.

Как возникла идея «Хармса»?

Название возникло почти сразу. Сначала где-то полгода мы присматривались с Юрием Валентиновичем друг к другу.

Получается, идея была совместной?

Если честно, поступила она от Юрия Валентиновича. К своему стыду, Хармс у меня раньше ассоциировался с детскими стишками про каких-то кошек, старушек выпадающих из окна, с песенками и нелепыми картинками. Но Юрий Валентинович начал меня бомбить Хармсом. Было примерно так: три часа ночи, звонок (я полуночник и он тоже):

— Привет! Найди «Как я растрепал компанию»! Чего найти?

— Произведение найди! Прочитай и завтра часов в 11 приходи, почитаешь.

Я в интернет, ищу, читаю, прихожу, вместе читаем, разбираем. Следующее утро:

— Найди произведение, называется «Внезапная смерть». Тоже Хармса.

И так мы набрасывали разные произведения. Целостной конструкции сразу не было. Что-то пробовали, что-то делали. В «Бродячей собаке» я раз 12, наверное, проваливался с треском.

С этим спектаклем?

Нет, с отрывками. С произведениями Хармса, которые не вошли в этот спектакль. Мы это делали для того, чтобы пристреляться, понять какова природа юмора, какая логика построения фразы или отсутствие ее, с чем он в противоборстве, как его смотрит зритель, слушатель. Для всего этого необходим выход на зрителя. Хармс, с одной стороны, очень легок, потому что это детское восприятие мира. Маленький ребенок тоже человек, он просто много не знает и ко многому относится иначе. Но он видит то же самое, что видим мы, все мелочи, детали. И Хармс, то есть Ювачев писатель, умудрился сохранить это непосредственное восприятие на всю свою, к сожалению, недолгую творческую деятельность.

В этом спектакле мы хотели совместить и дневники, и переписку с друзьями, и философские трактаты, и детские произведения, которым в спектакле отведен один маленький блок. Мы его называем «Детский блок».

Я приносил материалы, Юрий Валентинович приносил, потом мы отдали на переосмысление его жене. Через месяц она придумала инсценировку. Первое прочтение было на три с половиной часа. Это очень тяжело, поэтому дальше что-то отсекалось, отметалось. И в рамках полного минимализма на сцене мы попытались создать что-то разноплановое. Как получилось — судить зрителям.

Какую роль играли остальные актеры в создании?

Я противник моноспектаклей. Если у артиста нет статуса «медийное лицо», то зритель устает от одного человека. Да и актеру иногда хочется черпать силы от партнеров. Тем более, что наш Хармс, это такой материал, что мне было бы эгоистично и жадно сказать: «Нет. Я один читаю текст. Никто здесь не смеет читать Хармса. Ну-ка фу! Все в сторонку». Поэтому и ребята тоже принесли то, что они читали. Так и постепенно сформировался спектакль.

Спектакль «Хармс...» — это не совсем спектакль. Он не случайно назван «вечерок». Это такой концертный вариант. Надо почувствовать атмосферу и передать ее зрителю, чтобы он приходил еще. А многие уже были по три, по четыре раза, пишут что-то, отмечают. Каждый раз ты выходишь, читаешь набор разных произведений, а все они заключают какую-то одну общую мысль, четко зафиксированную. И каждый раз, внутренне начиная ее прорабатывать, ты понимаешь, что у тебя новый смысл. Каждый раз он по-новому открывается. Порой бывает, что я настолько увлекусь ощущением, что я никогда не думал, что это может быть так. И вдруг на сцене рождается мысль: «Ах, какой интересный новый смысл». А вокруг зрители, которые тоже пытаются понять, к чему же я все-таки приду. И этот живой диалог дает невероятный кайф артисту.

«Живой диалог»? Импровизация?

Слова все те же, мизансцены те же. Да и время ограничено. Многое еще зависит от зрителя.

На спектакле прозвучало много ответов-реплик из зала. Это было задумано?

Каждый зал диктует свою политику в целом. Человек из зала был задуман. Но реплики нет. Зрители очень рьяно стали отвечать на вопросы со сцены. Это было хорошо. Форма этого спектакля позволяет диалог. Но задумки не было.

Какая главная идея спектакля?

Желание поделиться со зрителем тем, что мы уже знаем. Есть и был и остается такой замечательный писатель, удивительный хулиган, фантазер, взрослый ребенок, который жил интересной жизнью. У него были прекрасные хорошие друзья. Ему немного не повезло с эпохой. Но он был, есть и будет.

Журнал СпбГУ, Валерия Малахова